Начиная с 1996 года осуществляется слишком форсированное развитие украинского рынка ОВГЗ. Увеличиваются объемы займов и соответственно государственный долг, провоцируется картина искусственного сдерживания инфляции и стабилизаци курса гривны. Очень быстро рынок ОВГЗ перерастает возможности слабосилой отечественной экономики, появляются нерезиденты, как основные заемщики капитала, которые в скором времени начинают контролировать ситуацию. При относительном обездвижении рынка корпоративных бумаг, рынок ОВГЗ становится по многим позициям доминирующим. Одновременно бюджет перегружается старыми и новыми долговыми обязательствами, повышается стоимость заемных средств – а это уже угрожающий сигнал относительно ликвидности облигаций.

Наряду с раскручиванием финансового маховика процентных выплат, Национальный банк вынужден принимать непосредственное участие в финансировании дефицита бюджета путем выкупа ОВГЗ(так как прямое финансирование правительства запрещено ст.53 Закона  Украины « О Национальном банке Украины»), то есть имеет  место скрытая эмиссия денег. Если принять во внимание вдвое большую доходность ОВГЗ на вторичном рынке (50-60% по сравнению с около 30% при первичном размещении), становится понятной, почему при таких условиях главным покупателем на первичном рынке сегодня выступает НБУ.

Долг по ОВГЗ характеризуетсся как очень дорогой, очень короткий и неравномерно распределенный по срокам погашения. Правительство, как эмитент, стало заложником ситуации, когда преобладающая часть новых заимствований направляется на погашение предшествующих выпусков облигаций – то есть сооружается финансовая пирамида. Например, государственный долг в части ОВГЗ по информации Минфина на 01.10.1998 г. составлял 11,1 млрд. грн.  (НБУ приводит цифры 13,3 млрд. грн. ), а внешний долг достигал $10,9 млрд. из его общей суммы в $14,9 млрд. И хотя Украина считается государством с небольшой задолженностью, эта задолженность сформировалась на протяжении лишь последних семи лет.

Построенная облигационная пирамида имеет для Украины существенные отрицательные последствия. Во-первых, рынок ОВГЗ формировался как самодостаточный, и кредитная система отделилась от производства. Доходность ОВГЗ значительно превысила доходность производственных вложений, что вообще не типично и не отвечает практике финансового менеджмента. Государственные облигационеры имели в 1996 году 443 млн. грн. дохода, в 1997 – 929 млн. грн., за три квартала 1998 г. – 1495 млн. грн. Банки получили от таких операций 1,3 млрд. грн. прибыли. Во-вторых, сомнительная безальтернативность вложений в ОВГЗ лишила предприятия и организации заинтересованности в развитии фондовых инструментов. Из-за пирамиды ОВГЗ  трансформация инвестиционных ресурсов участников финансового рынка в фонды потребления - затраты в социальной сфере, зарплаты, пенсии- финансируется за счет розбухающих ссудных схем. В-третьих, реальным фактом является угроза финансовой стабильности и экономической безопасности государства вследствие превосходящего представительства на рынке ОВГЗ нерезидентов. На начало 1997 г. около 30% всех ОВГЗ, которые находились в обращении на рынке, приходилось на долю нерезидентов. За пять месяцев 1997 года их часть выросла на 17%. События 1998 г. а в Росси свидетельствуют о возможности развития финансового кризиса в связи с быстрым выходом нерезидентов из национального рынка. В условиях, когда нерезиденты допущены к участию на рынке ОВГЗ, государство может контролировать структуру рынка с целью предусмотрения действий нерезидентов, не считаясь с тем, что возможности государственного регулирования из-за чрезмерной зависимости от внешних факторов довольно ограниченны. Безусловно, государственные заимствования не должны использоваться для решения текущих проблем – может быть пересмотрен ошибочный взгляд на фондовый рынок, как таковой, где викачиваются максимально возможные суммы (то же наблюдаем и в государственной налоговой политике).